Было совершенно очевидно, что по вопросам крупнопанельного строительства начальник проявляет прежнее упорство, энтузиазм и непримиримость, а рассеянность появляется в голосе только при взгляде на лежащее перед ним письмо.
Беспокойство его быстро улеглось.
Было совершенно очевидно, что по вопросам крупнопанельного строительства начальник проявляет прежнее упорство, энтузиазм и непримиримость, а рассеянность появляется в голосе только при взгляде на лежащее перед ним письмо.
Моменты эти редки, поскольку зав мастерской изо всех cтрапон знакомства старается на это письмо не смотреть. Главный инженер начала не слышал, но он понял, что произошли какието кардинальные перемены, а после нескольких фраз выяснилась и причина. Исполнилось нечестивое желание зава, и тип, которого он обзывал звучными титулами на африканский лад, на последней конференции не присутствовал. Проблема смертоносной крупной панели несмело и потихоньку, но стала сдвигаться с мертвой точки. Теперь оказалось, что этого бонзы не будет и на следующих конференциях, это внушало колоссальные надежды. Я сам не мог этого понять, потому что такая холера, как он, никогда ничего не пропустит.
Для него страшнее смерти власть из когтей выпустить, хоть на капельку. И я только сегодня конфиденциально прознал.
Подчиненный остановился в дверях, ожидая продолжения. Поэтому утверждение cтрапон знакомства исследований шлаков у нас в кармане. Или по крайней мере указ. Его еще пару недель не будет. Письмо на столе явно всему этому мешало. Главный инженер кивнул и снова направился к двери. И тебе не отгадать, что с ним случилось! Слушай, он ногу сломал! Главный взялся за ручку и замер, осененный странным предчувствием. В самом начале сломал костыль, вся охота сорвалась. Он громыхнулся в какуюто яму, ловушку или чтото там такое.
Мало того что ногу сломал, еще и копчик ушиб! Руководитель мастерской как раз посмотрел на письмо, снова рассеялся мыслями и радостные чувства излил с опозданием. Главный инженер стоял, взявшись за ручку двери, и слушал. Наряду с великим надеждами его охватывала оторопь сугубо личного характера.